Ленинградское дело. «Ленинградское дело»: разгром «русской партии Ленинградское дело 1949

В начале января 1949 года в Центральный Комитет партии поступило анонимное письмо. В нем неизвестный сообщал, что на состоявшейся 25 декабря истекшего года в Ленинграде объединенной областной и городской партийной конференции были сфальсифицированы результаты голосования. С этого на первый взгляд малопримечательного события начинается крупнейшее в послевоенной советской истории судебное дело, вовлекшее в свою орбиту не только руководителей ленинградской партийной организации, но и ряд лиц из ближайшего окружения Сталина.

22 февраля 1949 года состоялся объединенный пленум Ленинградского обкома и горкома партии. На нем с большой речью выступил Маленков. Он заявил, что руководство ленинградской партийной организаций знало о фальсификации, но скрыло этот факт от ЦК. Более того, по его словам, обком превратился в опорный пункт для борьбы с Центральным Комитетом, культивирует сепаратистские настроения, стремится к созданию самостоятельной Российской Коммунистической партии.

Пленум исключил из партии председателя счетной комиссии конференции Тихонова, одобрил решение ЦК об отстранении от должности первого секретаря ОК и ГК Попкова, объявил выговор Капустину, наложил ряд партийных взысканий на других лиц, причастных к фальсификации результатов выборов.

Однако решением это дело отнюдь не завершилось. Напротив: оно получило новый импульс. Как уже неоднократно бывало в истории Советского государства, сугубо партийное дело постепенно приобретало уголовный характер. По личному распоряжению Сталина к нему подключился Берия, в то время заместитель председателя Совета Министров. Непосредственное производство по ленинградскому делу было поручено министру госбезопасности Абакумову.

Непродолжительное время спустя исполнительный и энергичный министр уже докладывал Берия о первой жертве: бывший секретарь Ленинградского горкома партии Капустин - английский шпион.

21 июля 1949 года по приказу министра госбезопасности Капустин был арестован. Без санкции прокурора.

В течение первых десяти дней содержания под стражей арестованный допрашивался 17 раз. Держался стойко. Помещался в карцер. Есть данные о применении к нему физических мер воздействия.

Из показаний бывшего следователя Сорокина: «Мне передали указание Абакумова, чтобы без признания Капустина я не появлялся в министерстве. Такие показания я добыл…»

Абакумов спешит сообщить об этом Сталину. В донесении от 1 августа 1949 года он пишет: «…есть веские основания считать Капустина агентом Британской разведки…» Однако эта сторона дела Сталина, видимо, интересовала не в первую очередь. Главное - разоблачение законспирированной организации в партии. С этой установкой Абакумов начинает следующую серию допросов Капустина. И уже 4 августа в его руках появляется подписанный арестованным протокол: «Теперь я понял, что дальнейшее запирательство бессмысленно. Я буду говорить правду, как обманывал Партию, ЦК, товарища Сталина…» Далее Капустин называет фамилии двух участников заговора». Среди них секретарь ЦК ВКП(б) Алексей Александрович Кузнецов.

13 августа 1949 года в кабинете Маленкова Кузнецов был арестован. В этот же день на его квартире в отсутствие подследственного произвели обыск. Сотрудники МГБ прямо с порога потребовали у жены Кузнецова немедленно выдать им письмо. При этом они не уточняли, какое именно письмо имеется в виду. Из их реплик следовало лишь, что исключительная важность этого документа делает излишними всякие уточнения.

Речь шла о действительно неординарном документе - личном письме Сталина. Оно было написано во время блокады Ленинграда и отправлено через линию фронта. В письме генсек отмечал, что руководители города Жданов и Ворошилов устали, издергались, им нужен отдых. В этих условиях вся надежда возлагалась на Кузнецова. «Алексей, Родина тебя не забудет», - эти слова Сталина служили своего рода охранной грамотой. И вот теперь это письмо оказалось главным предметом поисков.

Следующей жертвой намечался Николай Алексеевич Вознесенский. Член Политбюро ЦК ВКП(б), первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, он был известен не только как крупная политическая фигура в стране, но и как видный ученый-экономист, действительный член Академии наук СССР.

Его высоко ценил Сталин. По воспоминаниям А.И.Микояна, однажды на озере Рица генсек сказал своим спутникам, что ввиду приближения старости думает о преемниках. Наиболее подходящей кандидатурой на должность Председателя Совета Министров считает Николая Алексеевича Вознесенского, на пост Генерального секретаря ЦК - Алексея Александровича Кузнецова. «Как, не возражаете, товарищи?» - спросил Сталин. Никто не возразил. Но, думается, этот эпизод отнюдь не вызвал симпатии к двум столь ярким личностям со стороны их соперников из среды ближайшего сталинского окружения.

И здесь, словно по заказу, появляется докладная записка заместителя председателя Госснаба СССР М.Т.Помазнева о занижении Госпланом СССР контрольных цифр развития промышленного производства. Вопрос рассматривается на заседании Совета Министров. В результате появляется протокольная запись:

«Тов. Вознесенский неудовлетворительно руководит Госпланом, не проявляет обязательной, особенно для члена Политбюро, партийности в руководстве Госпланом и в защите директив правительства в области планирования, неправильно воспитывает работников Госплана, вследствие чего в Госплане культивировались непартийные нравы, имели место антигосударственные действия, факты обмана правительства, преступные факты по подгону цифр и, наконец, факты, которые свидетельствуют о том, что руководящие работники Госплана хитрят с правительством».

Дело Вознесенского передается на рассмотрение Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). Здесь к предыдущим обвинениям добавляют «самовозвеличивание» и «поддержание связей с ленинградской антипартийной группой». 9 сентября 1949 года председатель КПК Шкирятов направляет в Политбюро предложение вывести Вознесенского из состава ЦК ВКП(б) и привлечь к судебной ответственности. Три дня спустя Пленум Центрального Комитета путем опроса утверждает это предложение.

И вот, когда, казалось бы, решение принято, все готово для расправы и неизбежный арест должен последовать незамедлительно, Вознесенского неожиданно оставляют в покое. Долгие дни напряженного ожидания сменялись еще более долгими тревожными ночами. За ним не приходили. Эта психологическая пытка продолжалась полтора месяца. И каждый оставшийся ему день отстраненный от всех постов бывший член Политбюро спешил использовать для завершения своих научных исследований. Когда же пасмурным осенним вечером 27 октября 1949 года на пороге его дома появилась группа военных в форме МГБ, на столе у пишущей машинки они увидели толстую рукопись книги «Политическая экономия коммунизма». Судьба этого произведения разделила судьбу его автора.

Расследование «ленинградского дела» держал под постоянным контролем Маленков, он же неоднократно присутствовал на допросах арестованных. Следственную группу непосредственно возглавлял полковник Комаров, о котором Абакумов говорил как о своем лучшем следователе. Некоторое представление об этом человеке дает фрагмент из его заявления, направленного несколько лет спустя, 17 февраля 1953 года, в адрес ЦК партии: «В коллективе следчасти хорошо знают, что я ненавидел врагов. Я был беспощаден с ними, как говорится, вынимал у них душу. Они боялись меня как огня. Сам министр не вызывал у них того страха, который появлялся, когда допрашивал я лично…»

В чем причина этого страха? Сегодня ответ на этот вопрос уже не является тайной. Документально установлено: ко всем арестованным применялись незаконные методы следствия, мучительные пытки, побои и истязания.

Тот же Комаров впоследствии признал, что по приказанию Абакумова лично избивал Вознесенского, а следователи Сорокин и Питовранов применили такие же меры грубого физического воздействия к Кузнецову.

Это свидетельство человека, который лично расправлялся с арестованными. А что же жертвы таких допросов? Большинство из них навсегда унесли тайну предварительного следствия вместе с собой в могилу. Но есть и счастливые исключения. Выжил Иосиф Михайлович Турко, бывший второй секретарь Ленинградского обкома партии. Он рассказывает:

«Дело мое вел Путинцев. Он бил меня по лицу, голове, а когда я упал - ногами в живот. Затем меня затолкали в карцер. В карцере я сидел дважды. Он грозил уничтожить мою жену, детей, если я не признаюсь. Потом Путинцев предложил мне подписать чудовищный протокол о Кузнецове, Вознесенском и других. В нем также содержались дикие измышления о руководителях Партии и правительства. И что я участник заговора. Били. Я кричал на всю тюрьму. Семь суток просидел в карцере. Снова отказался подписать протокол… Снова побои. Потом я увидел врача со шприцем. Я испугался и подписал сразу два протокола… Повели к Комарову. Его я боялся больше, чем Путинцева… Хотел покончить самоубийством… Дома жена лишилась рассудка, сына арестовали, малолетнюю дочь отдали в детдом».

Более года шло следствие. В сентябре 1950 года Абакумов согласовал со Сталиным основные идеи обвинительного заключения. 26 сентября его официально утвердил Главный военный прокурор А.П.Вавилов.

Судебный процесс решено было проводить в Ленинграде. 29 сентября 1950 года в помещении окружного Дома офицеров на Литейном проспекте открылось выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР. В состав коллегии вошли три генерал-майора юстиции под председательством И.Р.Муталевича. Дело слушалось без участия государственного обвинителя и защитников.

Официального сообщения о процессе в печати не было. Поэтому длительное время подробности суда оставались неизвестными.

По свидетельству сотрудника МГБ Коровина, «Комаров хвастался, что сумел убедить Кузнецова, что весь процесс - не более как «дань общественному мнению» и приговор исполняться не будет. Кузнецов даже спрашивал Комарова, хорошо ли он выступил в суде». Достоверность этого свидетельства едва ли можно считать безусловной, поскольку изложенное Коровиным трудно согласуется с другими известными фактами.

Относительно же поведения на суде Алексея Александровича Кузнецова достоверно известно, что он нашел в себе силы твердо заявить в последнем слове:

Я был большевиком и останусь им, какой бы приговор мне не вынесли. История нас оправдает.

Не меньшим мужеством исполнено и последнее слово Николая Александровича Вознесенского:

Я не виновен в преступлениях, которые мне предъявляются. Прошу передать это Сталину.

Глубокой ночью 1 октября 1950 года в 0 часов 59 минут суд приступил к оглашению приговоров. С председательского кресла поднимается генерал-майор юстиции Матулевич:

« - …Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев признаны виновными в том, что, объединившись в 1938 году в антисоветскую группу, проводили подрывную деятельность в партии, направленную на отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП(б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК… Для этого пытались возбуждать недовольство среди коммунистов ленинградской организации мероприятиями ЦК ВКП(б), распространяя клеветнические утверждения, высказывали изменнические замыслы… А также разбазаривали государственные средства. Как видно из материалов дела, все обвиняемые на предварительном следствии и на судебном заседании вину свою признали полностью».

Военная коллегия Верховного суда СССР квалифицировала их деяния по самым тяжким составам Уголовного кодекса РСФСР - ст. 58 1а (измена родине), ст. 58-7 (вредительство), ст. 58-11 (участие в контрреволюционной организации). А.А.Кузнецов, Н.А.Вознесенский, П.Е.Попков, П.Г.Лазутин, М.И.Родионов и Я.Ф.Капустин были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу. И.М.Турко получил пятнадцать лет лишения свободы, Т.В.Закржевская и Ф.Е.Михеев - по десять. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал.

Осужденным на смерть в таких случаях остается единственное - ходатайствовать перед Президиумом Верховного Совета СССР о помиловании. Но и этой последней возможности осужденным не дали: сразу же по вынесении приговора генерал юстиции И.О.Матулевич отдал распоряжение о немедленном приведении его в исполнение.

Прямо из зала судебного заседания осужденных доставили в подвал, из которого живым выхода нет. В два часа ночи 1 октября 1950 года раздались роковые выстрелы…

«История нас оправдает» - эти слова, сказанные Алексеем Александровичем Кузнецовым в трагический момент жизни, нашли свое подтверждение значительно раньше, чем он сам мог предполагать. Уже 30 апреля 1954 года Верховный суд СССР полностью реабилитировал обвиняемых по «ленинградскому делу». А еще несколько месяцев спустя перед судом предстали фальсификаторы этого дела - министр государственной безопасности генерал-полковник В.С.Абакумов, начальник следственной части по особо важным делам генерал-майор А.Г.Леонов, его заместители полковники М.Т.Лихачев и В.И.Комаров. Военная коллегия Верховного суда СССР признала их виновными и приговорила к высшей мере наказания.

Правосудие свершилось.

События 14 августа 1946 года, когда по ряду ленинградских изданий было вынесено погромное решение - не досадная ошибка, а тщательно подготовленная пристрелочная акция, целью которой были отнюдь не Зощенко и Ахматова, а руководство города. И только потому, что удалось отыграть назад (сдав Зощенко и остальных), удар по «ленинградцам» тогда не был нанесен. Сейчас наступает критический момент: «интернационалисты» решили любой ценой устранить прорусски настроенную «ленинградскую группу». Тараном в этом деле избран недалекий, патологически жадный и завистливый Георгий Максимилианович Маленков.

«Ленинградцы» считали, что выровнять перекос в национальной политике можно было только через создание Русской Компартии и через полное уравнение РСФСР с другими республиками Союза. Генеральным Секретарем Русской КП(б) виделся Жданов. Они планировали перенести столицу РСФСР из Москвы в Ленинград, превратив его в центр не только русской культуры и образования, но и в центр власти, чем значительно бы повысили статус Ленинграда и ленинградской партийной организации. Они хотели ввести в действие новые отношения с Москвой, в частности - заблокировать невосполнимую передачу средств в бюджет СССР, ликвидировать диспропорции в торговых связях с республиками СССР, которые были заведомо убыточными. Вырученные средства решено было направлять на социальное развитие России, прежде всего - русских областей. Ведь и внутри РСФСР существовала система национального угнетения русских.

Прекрасно осведомленные о творившемся произволе, русские руководители партии и советского государства стали группироваться вокруг пламенного патриота, человека широчайшей души, ясного ума и стальной воли - генерал-полковника Андрея Александровича Жданова, секретаря Центрального Комитета, бывшего в годы блокады первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). К заговорщикам примкнули некоторые деятели культуры и представители национальной интеллигенции (среди них особую роль играла, ставшая известной впоследствии, кавалер Орденов Ленина и Трудового Красного Знамени Лидия Феодосьевна Тимашук).

Через месяц Жданов был убит. После смерти Жданова «ленинградцы» были обречены. Им оставалось только ждать расправы. Хотя они не сдались, а продолжали борьбу.

• 25 декабря 1948 года закончила свою работу Ленинградская Х областная и VIII городская объединенная конференция ВКП(б). На состоявшемся после конференции пленумах первым секретарем обкома был вновь избран П.С. Попков, вторым секретарем обкома стал Г.Ф. Бадаев, горкома - Я.Ф. Капустин.
• 10-20 января 1949 г. в Ленинграде во Дворце культуры имени С.М. Кирова провели Всероссийскую оптовую ярмарку, имевшую специальное постановление, предварительно согласованное с Ленгорисполкомом. Ее организовало Министерство торговли РСФСР. Лишь из выступления министра торговли Российской Федерации М.И. Макарова на открытии ярмарки П.С. Попков узнал, что на нее приглашены и союзные республики, придав ей тем самым союзный статус. Для этого требовалось решение центральных органов.

После конференции в Центральный Комитет ВКП(б) поступило письмо, в котором председатель счетной комиссии А.Я. Тихонов обвинялся в подлоге голосов. В начале февраля 1949 года Тихонова вызвали к секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову. После него к Маленкову были вызваны еще несколько ответственных работников Ленинградской партийной организации.

21 февраля 1949 года состоялось объединенное заседание бюро Ленинградских обкома и горкома партии. На нем присутствовали Г.М. Маленков и член оргбюро ЦК ВКП(б) В.М. Андрианов.

На следующий день, 22 февраля, в Смольном второй секретарь обкома Г.Ф. Бадаев открыл объединенный пленум Ленинградских обкома и горкома ВКП(б). С сообщением об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) Кузнецова и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) Родионова и Попкова выступил Маленков.

Смысл его речи сводился к тому, что А.А. Кузнецов (секретарь ЦК), М.И. Родионов (Председатель Совета Министров РСФСР) и П.С. Попков встали на путь группировщины, антиленинских методов работы и противопоставления себя Центральному Комитету партии; они самовольно и незаконно организовали в Ленинграде Всесоюзную оптовую ярмарку, что привело к разбазариванию государственных товарных фондов и нанесло материальный ущерб государству.

А.А. Кузнецов и П.С. Попков, как явствовало из выступления Маленкова, вынашивали также идею создания компартии России. Тем самым они якобы хотели противопоставить Ленинградскую партийную организацию ЦК ВКП(б). Причем максимально использовались недостаточно продуманные формулировки, допускаемые П.С. Попковым в публичных выступлениях и беседах.

Третий тезис Маленкова - секретари обкома и горкома ВКП(б) якобы знали о неправильной информации по итогам голосования председателя счетной комиссии на отчетно-выборной партийной конференции и не сообщили об этом в ЦК ВКП(б).

Однако для обвинения руководителей Ленинградской партийной организации в сепаратизме и попытках противопоставления организации Центральному Комитету, как это вытекало из доклада Маленкова, не было оснований.

Понимая, какое тяжкое обвинение ложится на Ленинградскую партийную организацию, П.С. Попков стремился взять вину на себя и второго секретаря Ленинградского горкома партии Я.Ф. Капустина. Далее П.С. Попков пытался оправдать свои ошибки недостаточной подготовленностью для занимаемого столь высокого поста.

Пленум одобрил решение о снятии П.С. Попкова с поста первого секретаря Ленинградских обкома и горкома ВКП(б) и объявлении ему выговора. Я.Ф. Капустин, А.Я. Тихонов и некоторые другие ответственные работники также были сняты со своих постов, первый - с выговором, а последний - исключен из партии.

Перейдя ко второму вопросу - организационному, Маленков порекомендовал на «пост первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии Василия Михайловича Андрианова», который в последствии начал снимать с постов и исключать из партии людей, доказавших свою преданность Родине в суровых условиях блокады. Это стало возможным в обстановке авторитарных методов руководства, нарушений ленинских принципов и норм партийной жизни, социалистической законности.

Всего только в 1949-1951 годах в Ленинграде и области было заменено свыше двух тысяч руководящих кадров, в том числе около полутора тысяч партийных, советских, профсоюзных и комсомольских работников.

Однако перестановкой кадров не закончилось «ленинградское дело».

сталин дело погромный ленинградский

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение………………………………………………… ………………….3

Краткий обзор «Ленинградского дела»……………………….……….4

ВВЕДЕНИЕ

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад,

И ненужным привеском болтался

Возле тюрем своих Ленинград.

Анна Ахматова

Краткий обзор «Ленинградского дела»
Из всех сфабрикованных процессов «Ленинградское дело», разгром второй по значимости парторганизации Советского Союза и тайный расстрел ее руководителей и по сегодняшний день остается самым загадочным. Началом фабрикации дела можно считать постановление политбюро ЦК ВКП(б) от 15 февраля 1949 г. «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А. А. и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М. И. и Попкова П. С.». Все трое были сняты с занимаемых постов, а вместе с ними и председатель Госплана СССР Вознесенский, с работы было уволено также большинство членом ленинградского аппарата. В августе-сентябре 1949 года все партийные руководители были арестованы по обвинению в «организации антипартийной группы», связанной с «Интеллидженс Сервис». Сотни ленинградских коммунистов были арестованы, а около 2000 просто исключены из партии и уволены с работы. Репрессии приняли ужасающие размеры, коснувшись даже самого города, его недавней истории. Так, в августе 1949 года власти закрыли Музей обороны Ленинграда, созданный в память о героической защите города во время Великой Отечественной войны. Несколько месяцев спустя ЦК партии поручил Михаилу Суслову организацию комиссии по ликвидации музея, которая работала до конца февраля 1953 года.
1 октября 1950 года Военной Коллегией Верховного суда СССР были осуждены к высшей мере наказания - расстрелу:, Н. А. Вознесенский - член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель Председателя Совета Министров СССР; А. А. Кузнецов - член Оргбюро, секретарь ЦК ВКП(б); М. И. Родионов - член Оргбюро ЦК ВКП(б), Председатель Совета Министров РСФСР; П. С. Попков - кандидат в члены ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б); Я. Ф. Капустин - второй секретарь Ленинградского горкома ВКП(б); П. Г. Лазутин - председатель Ленинградского горисполкома. К длительному тюремному заключению были осуждены И. М. Турко - секретарь Ярославского обкома ВКП(б); Т. В. Закржевская - заведующая отделом Ленинградского обкома ВКП(б); Ф. Е. Михеев - управляющий делами Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). 1 Всего расстреляли около 200 чел., а несколько тысяч приговорили к длительным срокам заключения, а еще тысячи были отстранены от активной деятельности и назначены на низкие должности (среди последних, в частности, пострадал талантливый русский руководитель А. Н. Косыгин, сосланный на работу в текстильную промышленность).
Всем осужденным было предъявлено обвинение в том, что, создав антипартийную группу, они проводили вредительско-подрывную работу, направленную на отрыв и противопоставление Ленинградской партийной организации Центральному Комитету партии, превращение ее в опору для борьбы с партией и ЦК ВКП(б). Жертвами репрессий стали почти все ленинградские партийные руководители, советские государственные деятели, выдвинутые после войны из Ленинграда на руководящую работу в Москву и в регионы.

Ход «дела»
«Ленинградское дело» было спровоцировано И. В. Сталиным, который стремился поддерживать среди руководства атмосферу недоверия друг к другу и тем самым укреплять свою личную власть. Также этот процесс связан с именами приближенных Сталина: Г. М. Маленковым, Л. П. Берия, М. Ф. Шкирятовым, В. С. Абакумовым и др. Они организовывали фальсификацию обвинений и расправу с сотнями невинных людей.
После Великой Отечественной войны произошли изменения в составе руководства: большими полномочиями был наделен Н. А. Вознесенский; значительно укрепилось положение Г. М. Маленкова, который стал еще и заместителем Председателя Совета Министров СССР; вторым секретарем ЦК ВКП(б) стал А. А. Жданов; А. А. Кузнецов был избран секретарем ЦК.
Поводом для фабрикации ложных обвинений послужила Всероссийская оптовая ярмарка, проведенная с 10 по 20 января 1949г. в Ленинграде. Маленков выдвинул обвинения против А. А. Кузнецова, М. И. Родионова, П. С. Попкова и Я. Ф. Капустина в том, что они провели ярмарку без ведома Центрального Комитета и правительства.
На самом же деле 14 октября 1948 г. на заседании Бюро Совета Министров СССР рассматривался отчет Министерства торговли СССР и Центросоюза об остатках залежавшихся товаров и мерах по их реализации. Ввиду скопления большого количества таких товаров, Бюро дало поручения разработать мероприятия по разрешению этой проблемы. 11 ноября 1948 г. было принято постановление, разрешающее организацию ярмарки и свободный вывоз купленных товаров.
Раздувая дело о незаконности проведения ярмарки в Ленинграде, Маленков использовал и другие предлоги для дискредитации руководства. После окончания работы X областной и VIII городской объединенной Ленинградской партийной конференции поступило анонимное письмо, в котором сообщалось, что итоги выборов искажены, однако причастность руководителей Ленинградской партийной организации не была установлена. Тем не менее 15 февраля 1949 г. было принято постановление, в котором выдвигалось обвинение против А. А. Кузнецова, М. И. Родионова и П. С. Попкова. В постановлении отмечалось:
«Политбюро ЦК ВКП (б) считает, что отмеченные выше противогосударственные действия явились следствием того, что у тт. Кузнецова, Родионова, Попкова имеется нездоровый, небольшевистский уклон, выражающийся в демагогическом заигрывании с Ленинградской организацией, охаивании ЦК ВКП (б), <…>, в попытках создать средостение между ЦК ВКП (б) и Ленинградской организацией и отдалить таким образом Ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б)». 2
В результате эти политические деятели были сняты с занимаемых постов и им были объявлены выговоры.
21 февраля 1949 г. на объединенном заседании бюро обкома и горкома Г. М. Маленков путем угроз и злоупотребляя своим служебным положением добивался от секретарей признания в том, что в Ленинграде существовала враждебная антипартийная группировка. При этом добавил, что группа малочисленна, и никто более из ленинградского руководства не будет привлечен к ответственности. Из выступавших только П. С. Попков и Я. ф. Капустин признали, что их деятельность носила антипартийный характер. Вслед за ними и другие выступающие стали каяться в не совершенных ими ошибках.
Летом 1949 г. начинается новый этап в разработке «Ленинградского дела». В конце июля арестовывают Я. Ф. Капустина по обвинению в связях с английской разведкой. После того, как из него под пытками выбили «признательные» показания, 13 августа в Москве в кабинете Маленкова без санкции прокурора были арестованы А. А. Кузнецов, П. С. Попков, М. И. Родионов, П. Г. Лазутин, Н. В. Соловьев.
Параллельно разворачивается кампания по дискредитации Н. А. Вознесенского. Сначала он был обвинен в том, что неудовлетворительно руководит Госпланом, не проявляет необходимой партийности, культивирует непартийные нравы в Госплане. Затем всплывает обвинение в утрате Госпланом СССР за период с 1944 по 1949 год ряда документов. Обвинения с подачи Г. М. Маленкова и М. Ф. Шкирятова поддержал Сталин. После этого Вознесенского исключают из членов ЦК и 27 октября 1949 года арестовывают.
В обвинительном заключении по делу арестованных говорилось:
«При активном участии Вознесенского и Родионова проводили вредительство в планировании и распределении материальных фондов в ущерб интересам государства, отдавая предпочтение тем областям, у руководства которых находились их единомышленники, снижали для них через Вознесенского задания государственных планов. В Госплане СССР, которым руководил Вознесенский, было утрачено значительное количество документов, составляющих государственную тайну СССР.
<…> Кузнецов, Попков, Капустин, Лазутин, Турко, Закржевская и Михеев расхищали государственные средства и пользовались ими для личного обогащения». 3
С целью получения вымышленных показаний о существовании в Ленинграде антипартийной группы Г. М. Маленков лично руководил ходом следствия и принимал непосредственное участие в допросах. К арестованным применялись незаконные методы следствия, пытки, побои, истязания.
По указанию заместителя Председателя Совета Министров СССР были произведены массовые аресты среди ленинградских партийных работников, выходцев из Ленинградской партийной организации для создания видимости о существовании антипартийной группировки в Ленинграде. В результате в 1949-1952 гг. было освобождено от работы свыше 2 тысяч руководителей. Многие из них имели большие заслуги перед партией, доказали свою преданность Родине в суровых условиях блокады, но это не принималось во внимание.

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС ПО «ЛЕНИНГРАДСКОМУ ДЕЛУ»
Более года арестованных готовили к суду, подвергали издевательствам, угрожали расправиться с семьями и т. д. Подсудимых заставляли учить наизусть протоколы допросов и не отклоняться от заранее составленного сценария судебного фарса. 4 Их обманывали, уверяя, что признания «во враждебной деятельности» важны для партии, убеждали, что каким бы ни был приговор, его никогда не приведут в исполнение и он явится лишь данью общественному мнению.
29-30 сентября 1950 г. в Ленинграде в помещении окружного Дома офицеров состоялся судебный процесс по делу Н. А. Вознесенского, А. А. Кузнецова и других. Председательствующим был И. О. Матулевич. Приговор по делу был оглашен 1 октября 1950 года в 0 часов 59 минут, согласно ему Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, М. И. Родионов, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин, П. Г. Лазутин осуждались к расстрелу. Приговор для обвиняемых был неожиданным: ведь вскоре после окончания войны смертную казнь отменили. 12 января 1950 г. был принят указ «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам».
Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал. Осужденные были лишены возможности ходатайствовать о помиловании, т. к. тотчас по вынесении приговора было отдано распоряжение о немедленном приведении приговора в исполнение. Уже в 2.00 часа 1 октября (т.е. через час после оглашения приговора) Николай Алексеевич Вознесенский, Алексей Александрович Кузнецов, Михаил Иванович Родионов, Петр Сергеевич Попков, Яков Федорович Капустин, Петр Георгиевич Лазутин были расстреляны.
После расправы над «центральной группой» состоялись судебные процессы, которые вынесли приговоры остальным лицам, проходившим по «Ленинградскому делу». В Москве по приговору суда были расстреляны 20 человек. Тела Г. Ф. Бадаева, М. В. Басова, В. О. Белопольского, А. А. Бубнова, А. И. Бурилина, А. Д. Вербицкого, М. А. Вознесенской, А. А. Вознесенского, В. П. Галкина, В. Н. Иванова, П. Н. Кубаткина, П. И. Левина, М. Н. Никитина, М. И. Петровского, М. И. Сафонова, Н. В. Соловьева, П. Т. Талюша, И. С. Харитонова, П. А. Чурсина вывезли на кладбище Донского монастыря, кремировали и сбросили тела в яму. 5
Аресты и судебные процессы над другими обвиняемыми по «Ленинградскому делу» продолжались и после расстрела его главных фигурантов. Репрессиям подверглись также хозяйственные, профсоюзные, комсомольские и военные работники, учёные, представители творческой интеллигенции.

Пересмотр дела в 1954 году
Смерть И. В. Сталина, разоблачение Л. П. Берия изменили обстановку. 30 апреля 1954 г. Верховный суд СССР реабилитировал лиц, проходивших по «делу». 3 мая 1954 г. Президиум ЦК КПСС принимает постановление, реабилитирующее А. А. Кузнецова, П. С. Попкова, Н. А. Вознесенского и других. 6-7 мая 1954 г. на закрытом заседании ленинградского партактива Н. С. Хрущев и Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко выступают с сообщением о фальсификации этого дела врагом народа Берией и его подручным - министром госбезопасности В. С. Абакумовым. В их выступлениях говорилось о том, что расследованием, проведенным Прокуратурой СССР по поручению ЦК компартии, была установлена фальсификация материалов данного дела и ложность всех обвинений по нему.
и т.д.................

“Ленинградское дело”.

После войны Сталину предстояла новая война - с коррупцией. Так что не просто так и не из-за боязни потерять власть, как предполагают некоторые историки, Сталин начал «затягивать гайки» после Великой Отечественной. Да это и не новость для мировой истории - что после разрушительных войн везде и во все времена восстановление страны начинается с укрепления власти (вплоть до введения чрезвычайного положения и даже диктатуры), дабы остановить произошедшие за годы войны разлад и распад системы управления хозяйством и обществом.

Кстати, из-за использования служебного положения в личных целях был привлечён к ответственности даже главный полководец - маршал Жуков. И только сданные им государству «трофеи от мародёрской деятельности в Германии» спасли его от сурового уголовного наказания, хотя и не избавили от серьёзного понижения по партийной и государственной линии.

Однако самым серьёзным стало «Ленинградское дело» - дело о кумовстве в руководящих органах партии и государства, что было прямым путём к зарождению и расцвету коррупции. Её вершиной является злоупотребление служебным положением в личных интересах, начинавшееся привилегиями и льготами, а закончившееся взятками и превращением государственного кармана в свой собственный…

«Ленинградское дело» в действительности - дело о коррупции прежде всего в руководящей среде сверху донизу… Поначалу, как и все, я этого не знал и не понимал. Но теперь, ознакомившись с рядом партийных документов, прихожу к выводу, что чисто политические обвинения, быть может, и сфабрикованы, но вот коррупционная сторона дела точно имела место! Во всяком случае совершённые обвиняемыми действия явно создавали условия для коррупции. (Говорю это на основании партийных документов, а не на основании материалов следствия, которые никогда и нигде в мире не пользовались должным доверием. Партийные же документы появились в атмосфере свободного выяснения отношений, причём задолго до заведения следственного дела.)

Но… сперва такой, казалось бы, совсем безобидный пример.

Согласитесь, одно дело, когда речь идёт о выделении денег, скажем, на улучшение условий в детском саду и совсем другое, когда деньги требуются для восстановления сгоревшего детского дома, воспитанникам которого в отличие от детей, имеющих крышу над головой, просто некуда деться. Кажется, само собой разумеется, что в первую очередь необходимо помочь бездомным ребятам.

Однако благодаря отношениям кумовства нередко начальник прежде всего выделяет средства не детскому дому, а детскому саду, потому как туда ходит любимый внук… Кажется, ничего особенного, но именно с таких безобидных фактов начинается коррупция, разъедающая, как ржавчина, всё государство.

Поймать дельцов на подобных преступлениях сложно, но можно. Чтобы исключить возможность кумовства или подкупа среди проверяющих, в сталинские времена для проверки одного и того же дела назначалось несколько независимых комиссий. Они подавали материалы проверок не какому-то одному главному лицу, а, допустим, каждому члену Политбюро. Это почти исключало возможность сокрытия результатов проверок и по многим направлениям (за счёт гласности) гарантировало применение заслуженных мер.

Если же кому-то удавалось нейтрализовать все эти комиссии, то в таком случае (после установления факта сговора) никто не мог ждать пощады, потому что организованная преступность каралась куда жёстче и… безоговорочно! Это был своеобразный партийный суд, который не знал сроков давности, как это имеет место в наши дни.

«Ленинградское дело» началось с Постановления Политбюро 15 февраля 1949 г. в связи с безо-т-ветственной самодеятельностью, предпринятой для проведения Всесоюзной оптовой ярмарки в Ленинграде (с 10 по 20 января 1949 г.).

Толком ничего не было просчитано, и вместо распродажи товаров произошла их порча и… убыток на 4 млрд. рублей.
И это в условиях страшного послевоенного промтоварного и продовольственного голода. Плюс ко всему выявилось растранжиривание значительных командировочных средств на поездку в Северную столицу руководителей со всей страны. Проще говоря, многие поехали просто «оторваться от дел» и гульнуть на широкую ногу… То есть даже в этом просматривалась коррупция. Дальше - больше!

В Постановлении Политбюро отмечалось:

«На основании проведённой проверки установлено, что председатель Совета Министров РСФСР тов. Родионов М.И. вместе с ленинградскими руководящими товарищами при содействии члена ЦК ВКП(б) тов. Кузнецова А.А. самовольно и незаконно организовал Всесоюзную оптовую ярмарку с приглашением к участию в ней торговых организаций краёв и областей РСФСР, включая и самых отдалённых, вплоть до Сахалинской области, а также представителей торговых организаций всех союзных республик.

На ярмарке были предъявлены к продаже товары на сумму около 9 млрд. рублей, включая товары, которые распределяются союзным правительством по общегосударственному плану , что привело к разбазариванию государственных товарных фондов и к ущемлению интересов ряда краёв, областей и республик (А это коррупция… и ещё какая!) Кроме того, проведение ярмарки нанесло ущерб государству в связи с большими и неоправданными затратами государственных средств на организацию ярмарки и на переезд участников её из отдалённых местностей в Ленинград и обратно. (И это тоже коррупция!)

Политбюро ЦК ВКП(б) считает главными виновниками указанного антигосударственного действия кандидатов в члены ЦК ВКП(б) т.т. Родионова и Попкова и члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А.А., которые нарушили элементарные основы государственной и партийной дисциплины…

Политбюро считает, что отмеченные выше противогосударственные действия явились следствием того, что у т.т. Кузнецова А.А., Родионова, Попкова имеется нездоровый уклон, выражающийся в заигрывании с ленинградской организацией, в попытках представить себя в качестве особых защитников интересов Ленинграда, в попытках создать средостение (то есть препятствие, мешающее непосредственным отношениям) между ЦК и ленинградской организацией…

В связи с этим следует отметить, что т. Попков, являясь первым секретарём Ленинградского обкома и горкома, не старается обеспечить связь ленинградской партийной организации с ЦК, не информирует ЦК партии о положении дел в Ленинграде и, вместо того чтобы вносить вопросы и предложения непосредственно в ЦК, встаёт на путь обхода ЦК партии, на путь сомнительных закулисных, а иногда и рваческих комбинаций, проводимых через различных самозваных «шефов» Ленинграда, вроде т.т. Кузнецова, Родионова и других.

В этом свете следует рассматривать ставшее только теперь известным ЦК от т. Вознесенского предложение «шефствовать» над Ленинградом, с которым обратился в 1948 году т. Попков к т. Вознесенскому Н.А., а также неправильное поведение т. Попкова, когда он связи ленинградской партийной организации с ЦК ВКП(б) пытается подменить личными связями с так называемым шефом т. Кузнецовым А.А..

Политбюро считает, что такие методы являются выражением групповщины…» (Постановление приводится в сокращённом виде.)

Чем внимательнее перечитываю это Постановление, тем основательнее напрашивается следующий вывод: при таком положении дел неизбежно создаются условия для возникновения и развития отношений по принципу «ты - мне, я - тебе!», «ну как не порадеть родному человечку?» Однако это и есть коррупция!!!

Кстати, Кузнецов, используя должность начальника ЦК по кадрам , расставлял «своих людей» - «ленинградцев» на высокие посты по всей стране. Это объясняет тот факт, что репрессии в связи с «Ленинградским делом» не ограничились Ленинградом, а прокатились по всему Союзу. Коррупцию вырубали тогда под корень, во избежание метастазов прихватывая нередко и незараженные ещё места, то есть оказавшихся рядом. Правда, это уже был перехлёст местных деятелей по принципу «как бы чего не вышло», а то и обычное сведение счетов. Однако за всё это потом тоже приходилось отвечать!

Следует обратить внимание и на такой исключительно важный факт, а именно:

21 февраля 1949 г. на Пленуме Ленинградского обкома в связи с этим Постановлением состоялся основательный разговор. И, надо заметить, при выяснении отношений на Пленуме П.С. Попков не стал оправдываться, а прямо сказал, «что абсолютное число вопросов, которые шли из областного и городского комитетов партии, шли в ЦК через Кузнецова. Я считал такую постановку правильной. Я видел стремление Кузнецова руководить Ленинградской организацией…

Вот некоторые факты. Мне товарищ Кузнецов однажды позвонил и с возмущением накричал на меня (я за один крик должен был поставить в известность ЦК партии): «Что вы строите дорогу в Териоки? Для того, чтобы вам легче было ездить на дачу?» Я сказал: «Сдаётся курортная зона, нужна дорога. Есть решение сессии Ленсовета и горкома партии». «Это вы всё придумали. Такие вопросы нужно согласовывать с ЦК…» Теперь я понимаю, что, требуя согласования таких вопросов с ЦК, под ЦК он разумел себя.

Приезжает Вербицкий и говорит: «Я был у Алексея Александровича Кузнецова, который спрашивал меня, на каком основании вы хотите снять трамвайное движение с проспекта Энгельса?» Вербицкий тогда заявил: такие вопросы Кузнецов требует согласовывать с ним…»

Заметьте! Всё это было бы терпимо, если бы Центральным Комитетом Кузнецову поручалось отвечать за положение дел в Ленинграде, но ведь делал он это самовольно, будучи начальником Управления кадров ЦК. Больше того, оказывал давление, используя своё влияние при подборе, замене и выдвижении людей.

Причём не только занимался не своим делом, но и стремился решать все вопросы единолично, скрывая это от ЦК и действуя так, как было выгодно прежде всего ему: поначалу с точки зрения общего дела, а потом и с точки зрения личной карьеры и личного благополучия… И это тоже вело к всеохватывающей коррупции, ибо если что-то можно начальнику, то это же можно и подчинённым!
Разумеется, в отношении своих подчинённых.

Этот вывод хорошо прослеживается на примере второго секретаря Ленинградского горкома Я.Ф. Капустина , который как ни в чём не бывало рассказывал:

«В системе нашей было так: как поездка - так обязательно зайти в Москве к Кузнецову.
В последний раз, когда я с делегацией приехал приветствовать Московскую партийную конференцию, опять не преминул к нему зайти. Чего ради зашёл? Зачем?»

На что Маленков совершенно справедливо ответил: «Дело не в том, что вы ходили или не ходили к товарищу Кузнецову - он был секретарём ЦК: почему бы не зайти? А дело в том, что Центральный Комитет не знал, о чём вы говорили с Кузнецовым, какие указания давал Кузнецов. Всё это замкнулось в группе…

У Центрального Комитета есть Секретариат, есть бюро, есть Политбюро, и в зависимости от важности вопроса решает Секретариат, бюро или Политбюро. Вы же поддерживаете другой порядок - единоличное решение вопроса, единоличные указания. Вот о чём речь».

Маленков прав, потому что именно с таких негласных разговоров начинается коррупция. И кто не понимает этого, тот никогда не победит коррупцию.

Исторический факт

Выходцы из Ленинграда (например, в лице Н.А. Вознесенского) и в Госплане СССР не очень-то придерживались правила: дружба дружбой, а служба службой!
В результате «оказалось, что председатель Госплана Вознесенский систематически занижал план одним министерствам и завышал другим. Соответственно у тех, кого он любил, были хорошие показатели, премии и прочие прелести». А вот у остальных - лучше не вспоминать…

Как тяжелы для страны подобные «ленинградские традиции», народ испытывает на себе по сей день!

Что это было

Все разбирательства по «Ленинградскому делу» происходили в сугубо общественном порядке и не касались той части «дела», которую завели через полгода органы, начав уголовное следствие за поползновения политического характера, имевшие целью создание новой партии (РКП) и оформление на этой основе РСФСР в… так сказать, полноценную республику.

То есть «ленинградцев» судили за те политические планы, которые предполагали в конечном счёте то, что сделал Ельцин в 1980-1990 гг., а именно: объявив Россию независимой в составе СССР, Ельцин тем самым разрушил Советский Союз и, стало быть, совершил деяние, которое должно было преследоваться по статье «Измена Родине» путём разрушения конституционных основ СССР, выразившееся в смене или свержении общественного строя.

Иначе говоря, судили и приговорили «лендельцев» за попытку создания того, что 40 лет спустя всё-таки создали Ельцин и его союзники в виде КПРФ Полозкова - Зюганова и пресловутого Содружества Независимых Государств (СНГ), от которого народы бывших союзных республик не могут прийти в себя до сих пор. Однако это была совсем другая и более страшная история, отставившая на второй план даже вопросы коррупции, рассмотренные нами выше.

Помимо коррупционной составляющей «Ленинградского дела», выявленного на самом высоком партийном и государственном уровне, в те же годы была раскрыта целая серия «дел» хозяйственного порядка в сфере действия министерств, главков и предприятий, непосредственно производящих продукцию повышенного и повседневного спроса.

«Хлебное дело»

Как бы тайно «верхи» что-то ни делали - «низы» тут же (!) начинают повторять это. Потому что пока «верхи» ещё только готовятся, богатое воображение наблюдательных «низов» уже рисует то, что «верхи», дескать, давно делают… Действительно: если можно «верхам» по отношению к своим подчинённым, то почему нельзя этим подчинённым по отношению к своим «низам»?!

Коррупция - как электричество - вмиг распространяется по всем каналам власти! И если кто-то становится на её пути, она тут же превращает его в «своего» или выбрасывает вон (!) из своей системы - особо же непокорных просто уничтожает. Поэтому я называю коррупцию раковой опухолью общества…

Вот такая тяжёлая беда после Великой Отечественной и свалилась на победивший, но голодный Советский Союз. И первым из дел, за которое взялась коррупция, естественно, стало «хлебное дело». Потому что голодные люди за хлеб готовы были отдать последние свои сбережения!

Инкубатором и разносчиком коррупции в пищевой промышленности России стала распределительная система «Росглавхлеб» во главе с начальником отдела снабжения Михаилом Исаевым .

В разветвлённую сеть его преступной группы (кроме зама начальника отдела Шулькина Б.Н., главбуха отдела Розенбаума Д.А. и директора Московской межобластной базы Главка Бухмана Э.М.) входили должностные лица из плохо контролируемых трестов Алтая и Татарстана, а также Архангельской, Брянской, Ивановской, Московской, Оренбургской и Ростовской областей. Всего было не менее 20 человек…

Внимание Невзорова и его товарищей по спецслужбам привлекли хорошенькие молодые женщины, которых разожравшиеся исаевские красавцы меняли как перчатки. Ещё бы: когда одних качало от голода, у этих в ресторанах и на дачах столы ломились от блюд и выпивки, что позволяло устраивать чуть ли не конкурсный отбор среди слабого пола. Дошло до того, что жена Исаева узнала про дачные «хоровые оргии» мужа и… повесилась. Исаев же и его компаньоны по лёгкой жизни, чтобы скрыть истинные причины смерти, похоронили её как скончавшуюся от внезапного сердечного приступа…

Спрашивалось: а на какие деньги и откуда бралось всё это?

Ответ был до предела прост: с миру по нитке - рубашка к телу. Действительно, за то, что указанным трестам все дефициты выделялись без задержки, а то и сверх положенного, их начальнички «откатывали» московскому начальству по следующей схеме.

Выписывали, например, какому-то хлебозаводу или кондитерской фабрике тысячу кг муки или сахара, однако отпускали, скажем, сахара лишь 950 кг, оставляя Исаеву в виде «отката» 50 кило. Чтобы покрыть эту недостачу (да ещё и нажиться на полученном дефиците), при изготовлении, допустим, печенья осуществлялось недовложение сахара: вместо 1000 в производство шло 900 кг… в расчёте на то, что на вкус не определить, сколько сахара в килограмме печенья - 90 г или 100! Сделать это можно было только в лаборатории.

Или возьмём выпечку 100 тыс. булочек, на каждую из которых вместо 10 шт. изюма шло 8 и вместо 30 граммов сахара - 25 и т. д. и т. п.

Практиковалось и прямое хищение за счёт неполного оприходования поступавшего продовольствия, что в послевоенных условиях легко объяснялось как невыявленными пропажами из распломбированных в пути вагонов, так и явными грабежами при разгрузке «товарняков» членами многочисленных бандформирований, которые нанимались на работу как порядочные люди, но потом вдруг исчезали в неизвестном направлении и, естественно, не с пустыми руками. В итоге материально-ответственные лица вынуждены были составлять акты на нанесённый ущерб. Разумеется, в сложившейся обстановке многие из них воровали и сами, а списывали всё на бандитов.

«Сэкономленные» таким образом продукты быстро сбывались на рынках и через коммерческую сеть магазинов.

Как бы там ни было, но сыщику Фёдору Невзорову и его товарищам по спецслужбам удалось вывести на чистую воду не только уже названный столичный продовольственно-криминальный центр М.И. Исаева, но и связанных с Исаевым высокопоставленных провинциальных любителей устраивать себе «сладкую жизнь» за счёт горьких слёз простых граждан.

По агентурным данным.
Перечисляю преступников-коррупционеров и их «дела» по документам МВД СССР.

«ЛЕЙДЕРМАН Л.Г., представитель Ростовского треста, по преступному сговору с Исаевым и другими работниками Центральной базы и отдела снабжения «Росглавхлеб» получил для предприятий хлебопекарной промышленности области разных продуктов на сумму 123,7 тыс. рублей, но в гор. Ростов их не доставил. Часть денег за эти похищенные продукты он (по договорённости с гл. бухгалтером отдела снабжения Главка Розенбаумом) перечислил через московские гострудсберкассы наличными. Часть товаров были списаны по отдельным хлебозаводам на производство как якобы израсходованные на изготовление хлебобулочных изделий.

Фролов А.Е., работая в должности управляющего Архангельского треста хлебопекарной промышленности, в 1945-46 гг. получил с базы «Росглавхлеб» продовольственных товаров на сумму 86 928 рублей, из которых на 66 569 рублей в трест их не доставил и похитил.

Аналогичным путём получили и расхитили продтовары:

представители Татарского треста хлебопечения экспедитор Курочкин-Саводеров Ф.Н. и Цанин Я.Т. - на сумму 183 тыс. рублей (из них Курочкин-Саводеров - на 136 тыс. рублей);

главный инженер Алтайского, а затем управляющий Брянского треста «Росглавхлеб» Дашковский М.И. - на сумму 10 600 рублей;

экспедитор Бузулукского хлебокомбината Оренбургской области Спе-вак С.М. - на сумму 94 тыс. рублей и т.д.

Кроме того, следствием по делу установлено, что Исаев М.И. по приказу Минпищепрома СССР №104 от 18.03.46 г. получил с Московского треста «Печение» 30 автомашин для отправки по разнарядке в ряд трестов Российской Федерации. По преступной договорённости с управляющим транспортной конторы Московского треста Меламедом Г.Я. за отправку автомашин трестам они получали с их представителей взятки из расчёта 7 тыс. рублей за машину. Всего ими было получено около 200 тыс. рублей.

Например, тот же Лейдерман за 10 автомашин передал Меламеду взятку 70 тыс. рублей. Документально Лейдерман отчитался так, что якобы израсходовал указанную сумму на ремонт машин, который он производил на предприятиях Москвы в частном порядке. Фиктивные документы за соответствующую плату составлял ему экспедитор Центральной базы «Росглавхлеб» Рабинович И.З.

За отпуск автомашин Бузулукскому хлебокомбинату с его представителя Спевака Исаев получил 60 кг сахарина, который тот должен был доставить на свой хлебокомбинат. В результате, чтобы скрыть недостачу, похищенный таким образом сахарин был списан на производство…

Часть незаконно полученных денег шла на разгульный образ жизни, в частности, на пьянки в ресторанах и на кутежи с женщинами лёгкого поведения. Другая часть расходовалась на приобретение драгоценностей и предметов быта. У Исаева была изъята сберегательная книжка на предъявителя на сумму 100 тыс. рублей и описана в Подмосковье дорогая дача, на которой был обнаружен и изъят целый склад продовольственных товаров, и среди них - мешки с сахаром и мукой, большое количество мясных и молочных консервов, сотни бутылок дорогостоящих вин, водочные и колбасные изделия на десятки тысяч рублей и проч.

Преступной группой Исаева за период с 14 апреля 1945-го по 1946 г. включительно было похищено: сахара - 1670 кг, муки - 8500 кг, сахарина - 670 кг, изюма - 310 кг, сливочного масла - 414 кг, сгущённого молока - 1553 банки, джема и повидла - 2605 кг и т.д. - всего по розничным ценам (согласно Приказу Министерства торговли СССР №550 от 14.12.1947 г.) на сумму 1 139 230 руб. 18 коп.

Исаева и Розенбаума к 25 годам лишения свободы каждого с последующим поражением в избирательных правах на пять лет;

их соучастников: Курочкина-Саводерова - к 15 годам лишения свободы;
Меламеда, Спевака и Цанина - к 10 годам лишения свободы;
Бухмана, Лейдермана, Фролова и других - также к длительным срокам лишения свободы;

всех - с полной конфискацией имущества их родных ».

Таким образом, ущерб, нанесённый преступниками государству, был возмещён полностью. О подобных результатах сегодня не приходится даже мечтать… (zanuda2: примечательно, что большинство участников и главных организаторов этих хищений - этнические евреи - Бухман, Лейдерман, Меламед, Дашковский, Спевак, Цанин и др. Как впрочем и среди нынешних "олингархов" - всех этих березовских, гусинских, абрамовичей, прохоровых, ваксельбергов, израилевичей, коганов, левитов и др. Правда. сами евреи говорят, что это просто случайное совпадение...)

Иосиф Виссарионович Сталин и Николай Алексеевич Вознесенский (1903 - 1950), Председатель Госплана СССР (1942 - 1949), доктор экономических наук, член ЦК ВКП(б) (1939 -1949), член Политбюро ЦК ВКП(б) (1947-1949), академик АН СССР, лауреат Сталинской премии (1947)

Ленинградское дело. Секретные материалы:

Николай Алексеевич Вознесенский (1903 - 1950), Председатель Госплана СССР (1942 - 1949), доктор экономических наук, член ЦК ВКП(б) (1939 -1949), член Политбюро ЦК ВКП(б) (1947-1949), академик АН СССР, лауреат Сталинской премии (1947)

Западный сценарий убийства СССР в конце 40-ых не сработал, но сработал в 1991.

Люди, выросшие в Советском Союзе, были воспитаны в духе национальной и религиозной терпимости. Конечно, на бытовом уровне выпады на почве национальности существовали всегда, но собственно советский народ безусловно представлял собой общность нового типа — также, как, например, народ американский.

Организующей и направляющей силой советского общества была Коммунистическая партия Советского Союза. Наличие республиканских компартий в ряде союзных республик нивелировало различия между мощным центром в Москве и подчиненными ему периферийными образованиями, как-бы удовлетворяло их национальные амбиции и давало им возможность самостоятельно урегулировать национальный вопрос. Этим достигался необходимый уровень децентрализации и баланс всех частей единой советской системы.

Начальным толчком к распаду СССР и всего советского общества стала внутрипартийная деятельность отдельных региональных группировок, спекулировавших на формальном отсутствии Коммунистической партии Российской Федерации. То, что эти поползновения не были пресечены в зародыше – как это сделал Сталин в 1950 году – и привело к краху советской системы, межнациональным конфликтам, доминированию этнических кланов в экономике, росту влияния западных интересов на постсоветском пространстве.

В этом отношении более известна подрывная деятельность Бориса Ельцина, руководителя Свердловской области, возглавившего в 1985 году МГК КПСС. Именно при нем в Москве появляются продовольственные ярмарки (один из пунктов обвинения по «Ленинградскому делу»). Он начинает критиковать руководство КПСС, заявляет о зарождении «культа личности» Горбачёва, летом 1988 года на XIX партконференции обвиняет всё Политбюро как «застойный орган».

29 мая 1990 года Ельцин избран Председателем Верховного Совета РСФСР. Как в кошмарном сне, в 1990 – 1991 гг. на территории Союза Советских Социалистических Республик последовал так называемый «парад суверенитетов» – провозглашение независимости союзными и автономными республиками, в ходе которого все союзные и многие автономные республики приняли декларации о суверенитете. Идейным отцом «парада суверенитетов» был Председатель ВС РСФСР Борис Ельцин, который советовал всем республикам:

«Хапайте суверенитет, кто сколько сможет!», – а заодно и вооружайтесь – на всякий случай…

В ходе этого деструктивного процесса, 19-23 июня 1990 года, была созвана Российская партийная конференция, которая позиционировала себя как Учредительный съезд Компартии РСФСР (в составе КПСС). В конференции-съезде приняли участие 2 768 делегатов, избранных на XXVIII съезд КПСС от партийных организаций РСФСР. Присутствовавший на съезде Михаил Горбачев поддержал предложение о создании Компартии России.

В Политбюро новой деструктивной партии, помимо других, был избран Геннадий Андреевич Зюганов . Председателем Центральной контрольной комиссии Компартии России стал Николай Сергеевич Столяров, который в августовские дни 1991 года, когда решалась судьба страны, оказался в ельцинско-руцковской «обойме», среди самых ярых антисоветчиков, патологических ненавистников социалистического строя, сторонников его слома и «капитализации» страны. Вместе с Руцким, правой рукой Ельцина, Столяров (будучи, как и Руцкой, летчиком) летал в Форос «спасать» союзного президента Горбачева и сделать его бесправной марионеткой российского президента Ельцина, узурпировавшего власть в стране.

Сразу после августовских событий Столяров с поста Председателя ЦКК пересел в кресло помощника Председателя КГБ, печально известного Вадима Бакатина, и вместе с ним занялся развалом советских спецслужб, Указом Президента РСФСР Ельцина от 23 августа 1991 года N 79 «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР» партия была запрещена. Преемником КП РСФСР стала Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ), которая была создана на базе первичных организаций КП РСФСР. Количество членов КП РСФСР, ставших членами КПРФ после проведения II съезда КП РСФСР, не превысило 500 тысяч человек.

Таким образом, после отмены запрета на деятельность первичных организаций КПСС - КП РСФСР более 6 млн членов КП РСФСР отказались от продолжения политической деятельности в КПРФ , ставшей ренегатской партией парламентского типа, результаты деятельности которой печально известны: одержав победу на президентских выборах 1996 года, Геннадий Зюганов под мощным давлением либеральных сил просто «слил» её, отдав Ельцину. По свидетельству Сергея Бабурина и других участников встречи Президента России с представителями «несистемной оппозиции», которая состоялась 20 февраля 2012 года, Дмитрий Медведев, говоря о выборах 1996 года, заявил буквально следующее:

«Вряд ли у кого есть сомнения, кто победил на выборах президента 1996 года. Это не был Борис Николаевич Ельцин».

Перебирая в памяти описанные выше события, в результате которых страна из могущественной державы превратилась в жалкого вассала и сырьевой придаток Запада, не покидает ощущение дежавю – подобное когда-то уже имело место в советской истории и было тогда решительно пресечено. Это так называемое «Ленинградское дело», в рамках которого объединяются события 1949-1950 годов.

Уже в ходе следствия выяснилось, что в стране сформировалась ленинградская мафия. Пробившись во власть, выходцы из Ленинграда (по-нынешнему «питерские») тянули за собой знакомых, сослуживцев и земляков и расставляли их на ключевых государственных и партийных постах. В 1945 году Первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андрея Александровича Жданова перевели на работу в Москву.

Андрей Александрович Жданов (1896 - 1948), родился в Мариуполе - советский партийный и государственный деятель, член ЦК ВКП(б) с 1930 года (кандидат с 1925 года), секретарь ЦК ВКП(б) с 1934 года, член Политбюро ЦК ВКП(б) с 1939 года, генерал-полковник

Спустя год, в марте 1946-го, туда же отправился и его преемник, Алексей Александрович Кузнецов. Он также стал секретарем ЦК ВКП(б) и занял один из двух ключевых постов в аппарате ЦК — начальника Управления кадров. Летом 1948 года приемник А.А. Кузнецова, Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Пётр Сергеевич Попков, обратился к первому заместителю Председателя Совета Министров СССР, Председателю Госплана СССР Николаю Алексеевичу Вознесенскому, который в 1935-1937 годах был председателем Ленинградской городской плановой комиссии и заместителем председателя исполкома Ленгорсовета, с предложением взять «шефство» над Ленинградом (Петербургом). Как оказалось, подобные разговоры велись также и с А.А. Кузнецовым. Таким образом, сложилась ленинградская внутрипартийная группа, имевшая явных лидеров на самом верху.

Первым ходом группировки стало самовольное проведение в октябре 1948 года в Ленинграде всероссийской оптовой ярмарки – причем, в обход ЦК ВКП(б) и Совмина СССР – так же впоследствии начинал в Москве и Ельцин. Угрохали кучу денег, убытков на четыре миллиарда… Едва закончилась ярмарка, как практически сразу, в январе 1949 года, была выявлена фальсификация голосования на состоявшейся 25 декабря партконференции Ленинградского обкома – об этом пишет генерал-лейтенант госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов.

И это ещё семечки. Вот в чём признается Попков:

«Я неоднократно говорил – причем говорил здесь, в Ленинграде… говорил это и в приемной, когда был в ЦК… о РКП. Обсуждая этот вопрос, я сказал такую штуку:

«Как только РКП создадут – легче будет ЦК ВКП(б): ЦК ВКП(б) руководить будет не каждым обкомом, а уже через ЦК РКП». С другой стороны, я заявил, что, когда создадут ЦК РКП, тогда у русского народа будут партийные защитники».

То есть Попков во всеуслышание признается в том, что агитировал за создание компартии России. Это именно та идея, на которую 40 лет спустя купилась вся страна: сначала создание КП РСФСР, затем появление Президента РСФСР – а далее элегантный перехват управления у союзных структур.

Но для того, чтобы облегчить этот перехват, необходимо создать в стране экономический хаос, посеять недовольство и панику среди населения. В условиях плановой экономики этого проще всего сделать через Госплан, возглавляемый «ленинградцем» Вознесенским. Поэтому, когда Комиссия ЦК ВКП(б) и Бюро Совмина начали проверку Госплана – там вскрылись такие приписки и перекосы, что волосы у проверяющих встали дыбом. Но самое главное, что там обнаружились факты прямого шпионажа в пользу США.

За пять лет, с 1944 по 1948 год, в ведомстве Вознесенского пропало 236 секретных документов, среди которых несколько государственных планов восстановления и развития народного хозяйства, сведения об объемах перевозок нефти и об организации производства радиолокационных станций.

Летом 1949 года МГБ СССР получило информацию, что второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Яков Фёдорович Капустин является агентом английской разведки СИС. Находясь в 1935-1936 годах на стажировке в Англии, где изучал паровые турбины, он вступил в интимную связь с англичанкой-переводчицей. Их застал разъяренный муж, но, судя по всему, это была классическая «медовая ловушка» – в просторечии «подстава». 23 июля 1949 года Капустин был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Англии. Министр госбезопасности СССР, генерал-полковник Виктор Семёнович Абакумов в своем донесении от 1 августа 1949 года сообщал Сталину:

4 августа Капустин подтвердил, что в Ленинграде сложилась антисоветская, антипартийная группа во главе с Вознесенским и Кузнецовым, который по линии ЦК курировал работу органов госбезопасности. В нее входили также председатель Совета Министров РСФСР Родионов, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии Попков, второй секретарь Ленинградского обкома и горкома партии Турко, председатель Ленгорисполкома Лазутин, заведующая орготделом Ленинградского обкома партии Закржевская, секретарь Крымского обкома Соловьев и другие сторонники «славянской чистоты» в рядах коммунистов.

Более года шло следствие. Бывший зам. начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР, полковник Владимир Комаров рассказал, что перед отъездом в Ленинград Абакумов строго предупредил его, чтобы на суде не было упомянуто имя Жданова. «Головой отвечаешь», - сказал он.

26 сентября обвинительное заключение официально утвердил Главный военный прокурор А.П. Вавилов. Судебный процесс проходил в Ленинграде. 29 сентября 1950 года в помещении окружного Дома офицеров на Литейном проспекте открылась выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР.

Глубокой ночью 1 октября 1950 года в 0 часов 59 минут суд приступил к оглашению приговора. С председательского кресла поднялся заместитель председателя Военной коллегии Верховного Суда СССР, генерал-майор юстиции Иван Осипович Матулевич:

«…Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев признаны виновными в том, что, объединившись в 1938 году в антисоветскую группу, проводили подрывную деятельность в партии, направленную на отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП(б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК… Для этого пытались возбуждать недовольство среди коммунистов ленинградской организации мероприятиями ЦК ВКП(6), распространяя клеветнические утверждения, высказывали изменнические замыслы… А также разбазаривали государственные средства. Как видно из материалов дела, все обвиняемые на предварительном следствии и на судебном заседании вину свою признали полностью».

Военная коллегия Верховного суда СССР квалифицировала деяния осужденных по самым тяжким составам УК РСФСР - ст. 58 1а (измена Родине), ст. 58-7 (вредительство), ст. 58-11 (участие в контрреволюционной организации). Кузнецов, Вознесенский, Попков, Лазутин, Родионов и Капустин были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу. Турко получил 15 лет лишения свободы, Закржевская и Михеев - по десять. Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал.

1 октября 1950 года были расстреляны Вознесенский, Кузнецов, Попков, Родионов, Капустин и Лазутин, а позднее также Бадаев, Харитонов, Левин, Кубаткин и сестра Вознесенского.

Генерал-лейтенант Пётр Николаевич Кубаткин , который с августа 1941 по июнь 1946 года возглавлял Управление НКВД-НКГБ по Ленинградской области, а затем был начальником 1-го Главного управления (внешняя разведка) МГБ СССР, был арестован 23 июля 1949 года и обвинён в том, что в период работы в Ленинграде уничтожил материалы, свидетельствующие о шпионаже секретаря горкома ВКП(б) Я.Ф. Капустина в пользу Великобритании. В начале октября 1950 года Кубаткин был осуждён Особым совещанием при МГБ СССР к 20 годам тюремного заключения за «преступное бездействие… выразившееся в недоносительстве». 27 октября 1950 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговор был пересмотрен и заменён на смертную казнь. В тот же день Кубаткин был расстрелян.

Всего, согласно справке МВД СССР на имя Хрущёва от 10 декабря 1953 года, по «ленинградскому» делу в 1949-1951 годах было осуждено 108 человек (собственно партийных работников – около 60 человек), из них к высшей мере наказания – 23 человека, 85 получили срока от 5 до 25 лет. Еще 105 человек были отправлены в ссылку на срок от 5 до 8 лет как члены семей изменников Родины (ЧСИР).

И страна облегчённо вздохнула – Сталин вёл жесткую борьбу против групповщины и разделения СССР по национальному признаку. Но дело, начатое «ленинградцами», не умерло – в 1985 году оно было продолжено и в 1991-м доведено до логического завершения – полного распада КПСС и Советского Союза. Бомбу замедленного действия в фундамент советской системы заложил не Ленин – как об этом модно говорить – а «ленинградцы». А взорвали её Горбачёв, Ельцин и Зюганов.